Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия : СИ]
На конюшне был сам Добрыня. Он увидел, как ученица чародея вихрем влетела в конюшню и кинулась к стойлу, где стояла ее лошадь.
— Не сдержалась, стало быть, — сказал он и перегородил ей дорогу.
— Пусти, светлый князь, — взмолилась она. — Добром прошу, уйди с дороги.
— Я тоже слово дал, что не пущу тебя. Радмир просил.
— Гад, какой он гад! — вскрикнула она. — Кто его просил! Пойми, князь, я должна быть там, должна!
— И ты меня пойми. Я тоже хочу быть там, но должен быть здесь. И я дал слово, оно нерушимо. Пошли в терем.
Белава почувствовала, как в ней закипает ярость, но взяла себя в руки. Добрыня ни в чем не виноват, она не может обижать людей.
— Хорошо, — ответила девушка и подчинилась князю.
Ее отвели в отведенные ей покои. Белава услышала, как замок защелкнулся, ее заперли. Девушка подошла к окну и тупо посмотрела на улицу. Потом перевела взгляд на перстень и зло сорвала его с пальца, распахнула окно, размахнулась и…
Была ночь, колеблющийся свет огненных всполохов прорезал темноту. Радмир взметнул нож, размахнулся, но кто-то в черном плаще успел поднять руку, и сверкающая молния ломаным зигзагом пронзила воина. Он вскрикнул и откинулся назад. Потом ноги его подломились, и Радмир рухнул на землю, охваченный голубоватым пламенем…
— Нет! — закричала Белава и очнулась.
Она все еще сжимала перстень. Девушка поспешно одела его себе на палец. Что это было? Перстень показал, что ему грозит опасность или это было видение? Да какая разница! Он погибнет, умрет, пронзенный колдовской молнией, и она никогда, никогда, никогда его больше не увидит! Не увидит его глаз, которые могут быть такими веселыми и такими нежными, как сегодня. Он больше не подшутит над ней, не посмеется. Он уйдет, и она останется без этого насмешника и балагура. Девушка завыла в голос, осознавая то, что столько времени скрывала от себя.
Белава кинулась к двери и дернула ее, но та не поддалась. Тогда она попробовала выбить ее своей силой, но результата не было. Дверь была опечатана заклинанием.
— Мастер! — вскричала она, догадавшись, кто постарался сделать так, чтобы она не смогла нарушить слово.
Что он дал князю? Амулет? Или наложил заклинание на замок? Девушка глянула рассеянным взглядом, но ничего не увидела. Конечно, он ведь знал, что она распутает заклинание и все предусмотрел. Белава закричала от бессилия и начала кидаться на дверь, раз за разом, пока плечо не завопило от боли. Обессилив, чародейка сползла на пол и разрыдалась.
За окном сгущались сумерки. Белава все так же сидела на полу и тупо смотрела смотрела себе под ноги. Опустошенная и безразличная ко всему, она водила пальцем по затейливому рисунку, выложенному мозаичной плиткой. Неожиданно кто-то заскребся в дверь.
— Белава, — донесся до нее приглушенный голос. — Белава.
— Я здесь, кто это? — девушка вскочила и прижала ухо к двери.
— Это я, Полонея.
— Полонея! — обрадовалась чародейка. — Ты можешь открыть дверь?
— Я нет, но Елисей может. Он сейчас подойдет. Потерпи немного.
Белава выдохнула, от безразличия не осталось и следа. Она даже начала скулить от нетерпения, напрягая слух. Наконец раздались торопливые шаги и глухой шепот. Замок щелкнул, и девушка почти вынесла открывающуюся дверь.
— Беги скорей, — жарко зашептала Полонея. — Ты должна.
— Спасибо! — чародейка сжала руки своей спасительницы.
— Да чего там, спеши. — смущенно улыбнулась та.
— На конюшню не ходи, — сказал Елисей. — Там охрану усилили. Князь и ворота велел закрыть, но по правую руку от ворот есть небольшой разлом, ты найдешь. — и добавил. — И влетит же нам он князя.
— Не влетит, коль не сознаемся, — ответила Полонея.
Белава еще раз поблагодарила их и тенью метнулась к выходу. Там стояла стража. Чародейка повела рукой, и они осоловело зевнули, проваливаясь в сон. По городу она бежала, отводя глаза всем встречным. Расщелину в стене она тоже нашла быстро, протиснулась в нее и оказалась за пределами города. Девушка сделала несколько шагов и только сейчас сообразила, что змейка осталась в покоях. Она растерянно обернулась на городскую стену. Возвращаться было нельзя, да и не хотелось, на счету была каждая секунда.
— Найди меня, — крикнула она, стараясь послать свой приказ мечу и снова побежала.
Страх за своих спутников подхлестывал ее, а еще темнота все больше сгущалась, и до Белавы донесся первый протяжный вой. Она остановилась и начала озираться. Вой наполнял Пустошь, разбиваясь на многоголосье. Звери вышли на охоту. Девушка собралась, отгоняя ужас, который навеял на нее этот вой. Она потянула носом, пытаясь найти знакомые запахи. Наконец, тонкая ниточка такого привычного запаха Дарея коснулась ее обоняния, она радостно улыбнулась и побежала по найденному следу.
Вой становился все громче, запахи Зверей все больше мешали ей следить за запахом мастера. Белава почувствовала, что ярость опять просыпается ярость. Еще напрячься, еще глубже вдохнуть. Темнота мешает видеть, надо вглядеться, надо… Вдруг зрение обрело резкость, окрасив Пустошь в серые тона, нос вновь обнаружил знакомый запах. Теперь это была уже не ниточка, это был жирный след, смешивавшийся с запахами остальных людей. Белава четко различила, где кто проехал. Она побежала. Да, скачками быстрей. А если встать на четвереньки, то бег становится гораздо легче. И как это раньше не пришло ей в голову? Ветер свистел в ушах, бился в лоб, выбивая слезу из глаз. Но радость наполняло девушку. Она подняла голову к белесой луне и неожиданно поняла, как прекрасно это ночное светило. Такая свобода и легкость охватили ее, что казалось, она может свернуть горы. Что-то похожее она чувствовала в Калиновке, когда Урята побежал от нее.
— Я обгоняю ветер, — закричала она и подпрыгнула, кувыркнувшись в воздухе.
Опьянение накрывало ее, она почти забыла, что делает здесь, когда впереди замаячил свет костра. Белава резко затормозила, чуть не полетев через голову. Она повела носом и уловила мощны запах Зверей. Они были впереди, подкрадывались к тем, кто разжег этот маячок в ночи. Девушка даже сквозь кустарник почувствовала ту ненависть и голод, заставлявшие чудищ двигаться к вооруженным людям. Даже чародейка чувствовала запах оружия и смерти, шедший от отряда. Она подобралась и осторожно приблизилась к полянке, скрытой за высоким кустарником.
Звери окружили их. Воины оглядывались по сторонам, но не видели их. Только чародей замер, вслушиваясь в тишину.
— Они здесь, — вдруг крикнул Дарей, выхватывая меч.
Отряд занял круговую оборону, и Звери перестали скрываться. Первый же, который выскочил в круг огня пал от альвийской стрелы. Но и среди людей тут же обнаружилась потеря. Пустошевский дружинник, первый раз увидевший Зверя, выпустил из рук меч и закричал, закрываясь руками. Чудище вцепилось ему в плечо, утянув в темноту. Белава вспомнила свой меч и опять пожалела, что забыла его в княжеском тереме. Она все ближе подкрадывалась к поляне и вдруг остановилась, почувствовав, как перстень обжигает ее палец. Девушка вскинула голову и нашла взглядом Радмира, которого теснили два Зверя. Она взвыла от ярости и в несколько прыжков оказалась на поляне. Особо не задумываясь, что делает, она накинулась на одного из чудищ и вцепилась ему в горло, покатившись по поляне. И ничего они не огромные, мелькнула мысль у Белавы, и как легко рвется его плоть. Вкус крови опьянил ее, и чародейка, рванув с силой кадык Зверя, кинулась на следующего, оказавшегося рядом.
